Один, не побоюсь этого слова, легендарный архангельский настоятель поднимал из руин очередной храм. Шли шальные 90-е, денег катастрофически не хватало, благотворителей периодически отстреливали. Как-то стало совсем уж плохо и с материалом, и с деньгами, и с людьми: хоть ложись и помирай в собственном недостроенном храме. Батюшка так и решил сделать, но перед тем, как сойти в гроб, взмолился: «Господи, пошли денюжку!»
Вскоре на дорожном повороте к храму показалась крутая машина, летящая на скорости километров сто двадцать. Из подъехавшего то ли «мерса», то ли «бумера» вывалился взъерошенный бандюган-бизнесмен (тогда эти классы были трудно различимы) и кинул к ногам удивленного батюшки сумку со словами: «Забирай, батя, тебе сейчас это точно больше пригодится». Сумка оказалась полной денег, которых хватило чуть ли не на полгода работы в три смены – по-другому в 90-е и не строили.
* * *
Историю эту мне рассказывал не сам батюшка, человек донельзя скромный, а один из его многочисленных помощников, любящий нередко и приукрасить. Он утверждал, что сам видел и бандюгана, и сумку, и деньги.
Кто знает, может, и привиделось или придумалось. Но зная силу молитвы батюшки, а также еще немало подобных случаев, с ним связанных, считаю эту историю правдивой. Ибо «просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7. 7).
Я Пушкина только процитировал!
У одного батюшки никогда не было машины, и на богослужения он ездил в общественном транспорте, приводя в ступор видавших виды кондукторш: «Надо же! Поп, а в автобус полез». Пешелюбие батюшки приносило постоянную головную боль его супруге: мало того, что он ходил от двух до десяти километров в день, так и делал это в крайне непрактичной обуви. Не сказать, что отец по каким-то патриотическим причинам не признавал «ральф-рингеров» или «рейкеров», – он просто считал, что негоже настоятелю бедного храма щеголять в дорогих ботинках. А дешевая обувь быстро приходила в негодность...
Помню, как-то забрел батюшка ко мне: «Миша, можно, я погреюсь, а то что-то ноги замерзли». Посмотрели ботинки – а там дыра величиной с пятак.
– Батюшка, и долго ли Вы так ходите?
– Да неделю вторую. Думаю, вот старый стал: мороза нет, а ногам холодно.
Бывало, сердобольные члены общины, зная, что батюшка не любит дорогих подарков, просто покупали ему новую качественную обувь, не называя, конечно, цену.
Это была присказка, а теперь сама байка (за историчность ручаюсь). В очередной раз не выдержало матушкино сердце: «Отец, пойди, в конце концов, на рынок и купи себе нормальную обувь. Околеешь ведь скоро! Знаю, из церковной кружки не возьмешь – так вот тебе из моей пенсии!»
Делать нечего. Понурив голову, батюшка отправился на архангельский рынок (рынков, надо сказать, священник не переваривал полностью, видимо в силу своей устремленности к Горнему).
Навстречу ему попался мужик средних лет с видом интеллигентного, хорошо одетого антиклерикала. Взглянув на сгорбленную фигуру батюшки, он самодовольно улыбнулся и громко, чтобы слышали все продавцы и покупатели в округе, рявкнул:
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого товару!
Повисла неловкая пауза. Все-таки уважение к священникам – пока еще отличительная черта нашего многострадального народа.
Батюшка не растерялся и среагировал мгновенно (во весь голос, конечно):
А навстречу ему Балда
Идет, сам не зная куда!
Тут весь рынок грохнул, люди просто рыдали от смеха. Интеллигент испуганно покосился на батюшку: ты чего, мол?
– Да я ничего. Я Пушкина только процитировал!
***
Материальные беды у батюшки продолжаются до сих пор: то куртка порвется, то ботинки развалятся, а то и вовсе сумку в автобусе забудет. Но вот нрав остается прежним: столь же веселым, сколь и ревностным по Бозе.
Мобильная версия
))
